– А то, что я тебе не эти… К которым ты бегаешь! Которые только и думают… Я…
– Вот, Иень! – без насмешки, грустно проговорил Устах.– Убей брата, раз нурман велит.
– Можно и так. Поглядим,– солидно ответил Любимов внук.
С темнотой большая часть народа перемещалась под крышу, а меньшая часть отправлялась служить Волоху-темному. Непосвященные к этому ритуалу не допускались. Они могли подождать снаружи, что было, разумеется, не так интересно, как послушать пение сказочника или поиграть в угадайку.
«А я-то решил, что она выдохлась»,– подумал Серега, не без восхищения наблюдая, как бабенка, взбивая пыль, размахивая подвернувшейся хворостиной, мчится за улепетывающей со всех ног любознательной молодежью.
– А я и не знал, что ты грамоте учен! – с уважением проговорил Мыш.