- Предложение господина Жданова о прекращении огня, перемирии и признании договора 40-го года мною принято. Соответствующую ноту вручат сегодня в Стокгольме Полномочному и Чрезвычайному послу СССР госпоже Коллонтай. Мы выходим из войны. Свяжитесь со своим командованием.
- Переместите, куда-нибудь. Мне там привычнее.
- Степан Наумович! Разведчик в 04.30 пролетал?
- У меня, в моих документах, это не прописано, товарищ Сталин. Любой командующий, старше меня по званию или должности, имеет полное право отдать мне приказ. Я обязан его выполнить, а позже обжаловать это приказание в установленном законом порядке.
Техники гурьбой отправились исполнять приказание, а я занялся летным составом, внимательно рассматривая их летные книжки. 'Сливки', от слова 'сливать'. Двенадцать летных происшествий на троих. Ну, Пашу Овчинникова я сам готовил, и успел исправить недоработки в его подготовке, а этих двух требуется полностью переучивать. Очень удивил комиссар полка, который встал в строй, и подал мне свою летную книжку.
- Не первым, шестым, это в твоей группе первый. Так ты говоришь, замом? Ну, деваться некуда. Как там, в Москве?