Цитата #406 из книги «Мы взлетали, как утки...»

- Потому, что действовать надо большой группой, иначе возрастут потери. Немецкие истребители работают парами на свободной охоте. Небольшие группы самолетов для них - семечки, а с большой группой им не справиться. Во время вылета под Плунгяны три пары 'мессеров' пытались сорвать штурмовку колонны, и ничего у них не получилось. Наши потери 2 самолета, и у немцев повреждено два. Сбить не удалось, но повредить - повредили. А колонну разнесли в пыль.

Просмотров: 6

- Как минимум, это сильно его ослабит, тем более, что заготовлено 700 тонных и 170 двухтонных бомб, значительное количество 500-килограммовых и основная масса бомб - 100 килограммов. Кроме того, только зажигательных баков имеется 800 штук емкостью 250 и 500 килограммов. Наличие большого количества штурмовиков даст возможность подавить работу зенитной артиллерии. Непосредственно Варшаву охраняет NJG3 Nachtjagdgeschwader 3 оберста Йохана Шалька в составе трех полков из четырех. На вооружении двух из них истребители Ме-110, один из полков вооружен самолетами Ju-88. К дневной атаке ПВО Варшавы не готово. У немцев есть возможность подключить еще два полка истребителей Ме-109F и FW-190 с аэродромов в Лодзи и Торуне. Всего примерно 125 машин. Из них только 50, максимум, относительно опасных. Авиация двух фронтов будет блокировать работу прифронтовых аэродромов немцев. Примерно четырехкратное превосходство в истребителях мы обеспечиваем. Хотя, от двух-трех полков на 'Спитфайрах' я бы не отказался. Есть одна задумка, как растащить еще оборону противника.

Просмотров: 5

Операция продолжалась, начала поступать техника и люди. Много сил и времени уходило на тактическую подготовку полков 'Пе-4', как назвали новую машину. И обучали летчиков Пе-8 и Ер-2м выполнять полеты в строю. У них это было не принято, каждый шел на цель отдельно, и на каждом командире и штурмане лежала полная ответственность за выполнение задачи. Происходило это потому, что скорости и тактико-технические данные всех машин были индивидуальными. Пролет одиночной машины реже вызывал реакцию ПВО противника, а бомбить... Бомбить наши штурмана ухитрялись точно, несмотря на плохие приборы, индивидуальное мастерство находилось на очень высоком уровне. Началась зима, много времени и сил ушло на смену камуфляжа. Даже беспокоящие бомбежки проводить не удавалось из-за сильнейших снегопадов. Вылеты делали максимум один - два раза в неделю. В основном, занимались отработкой 'слепых полетов'. Пришлось перенабирать людей из действующих полков. Требовались хорошо подготовленные летчики. 7-го ноября, в ночь на 8-е, решили попробовать себя на 'оселке' Пиллау. Город насыщен зенитной артиллерией, кораблями, которые тоже не стоят без дела. Толчком к этому делу послужил прилет из Англии эскадрильи 'Галифаксов', один из которых был оборудован сантиметровым локатором. А на 'Лысой горе' стоял маяк. Если над ним повернуть на 50 градусов истинного, то через 40 километров ты оказывался над станцией Пиллау. Четко над линией путей. Слепая бомбежка под управлением РЛС. Забрался в хвост 'Галифакса', попробовали отработать наведение. Нет, много машин он не возьмет, но с двадцатью справиться можно. На земле - метель, низкая облачность. Машины по одной отрываются от земли, потом долго собираемся. Я раскладываю 'пасьянс' на планшете, приписывая каждой отметке позывной. Наконец легли на курс, ведущий в море. Рядом со мной сидит еще один 'будущий штурман наведения'. Где-то под нами Либава, идем в сторону маяка Риксхофт. Не доходя его, ворочаем налево на курс 140. Наш борт отходит от группы, она начинает перестраиваться в кильватерную колонну, набирая четкие дистанции между собой. Внизу - сплошная облачность, высотой почти пять км. Мы идем на шести двести сорок. Ходить на 'четких' высотах немцы всех отучили. Зенитчики у них обученные. Ищу позицию, когда одновременно вижу отметки с земли, но не сплошную засветку, и своих бомберов. Даю, одновременно, объяснения старлею Никифорову, ученику. Обнаружил маяк Кальберг, доворачиваю на него остальные машины, пересчитывая курсы каждому. Идут, пеленги не меняются. Поочередно встают на вираж, я - мористее, и вижу всю цепочку, и две точки, которые соединил прозрачной линейкой. Отрабатываю с каждым его курс и снос. Все идут как по ниточке. Немцы открывают заградительный, отвлекаясь и на наш самолет, не понимая, что происходит. Они точно не могут определить вслепую высоту, и ставят разновысотное заграждение. Определил разрыв по высоте, передал на борта. Штурман пересчитал треугольник, дал дистанцию. Головная машина подошла к рубежу и сбросила вниз пакетом все шесть тонн, отворот. После первой очереди, у немцев перестало стрелять, на некоторое время, большое количество батарей. Заграждение рухнуло. Во что попали не знаю, но эффект был отличным. Затем огонь восстановился, но был неорганизованным. Каждая батарея била в свою точку, никакого переноса огня не было. Жаль, что не видим разрывов, но нам это и не требуется. Продолжаем высыпать как тяжелые двухтоннки, так и всякую мелочь с кассетниками и РРАБами. Одна машина получила попадания, горит, но держится в воздухе. 'Галифакс' довольно неплохо переносит повреждения и имеет неплохую систему пожаротушения. Как и ТБ-7. Главное: до конца бороться и применять все, что имеется. Машина самостоятельно освободилась от груза, и доложила, что повреждена и отходит. Наша машина шла без бомб, чтобы иметь превосходство в скорости, поэтому мы на цель не заходили, и теперь активно собираем в ордер оставшиеся машины. Доложили в Москву об ударе по Пиллау. Даже не видя результатов, понятно, что эксперимент прошел довольно успешно. Ночники с Пиллау-Зюд не взлетели. Небо чистое, если так можно сказать. Оставалось только сесть. Для этого требовалось пробить толстую облачность, восстановить ориентирование, найти привод, аэродром и сесть. Подбитый борт доложил, что сел на брюхо в Мемеле, едва перевалив через линию фронта, а мы еще пробиваем облака. Вначале я видел машины, затем началась такая засветка, что локатор пришлось выключить. Облака просто набиты снегом, бесполезно. Сидим, прижавшись спиной к креслам, за иллюминатором темнота и пролетающие снежинки сплошным потоком. Легкое обледенение. Тоже может сыграть не кислую шутку. По СПУ командир то и дело просит штурмана сбросить наледь. Раздается дробь каких-то молоточков. О, разрыв, видим землю, передаем командиру.

Просмотров: 7

- Я не знаю, как я смогу попасть на аэродром, товарищ Сталин. Здесь километров восемь, а машины у меня нет.

Просмотров: 5

Ответ Сталина был короток, и без подробностей, а их требовалось знать. Все полетели в Ржев-Ерши, а мы с Ксюшей в Москву, в расчете на то, что успеем к перелету из Ржева. Я в штаб ВВС, затем в Генштаб. Получил документы, карты, разведдонесения. Работать будем по району Либавы. Придется вспоминать давно утраченные навыки торпедометания, но в море, без прибамбасов. И с доработанной передней точкой подвески. Немцы подтянули свой флот, и стремятся выбить наши войска тяжелой артиллерией. Это - тоже наша задача. Откозыряв, выехал обратно на Центральный. Задача совсем не простая. Немцы атакуют из Бартовского леса. Ракетами и кумулятивами там не поработать: взрыватели чувствительные, поэтому эффективность их использования почти нулевая. Ну, а с флотом мы вообще не работали, кроме нескольких человек. 1-й гвардейский штурмовой авиаполк разделен, теперь там половина людей, которые еще на 'Илах' в боях не были. Вторая часть ушла во второй полк, он сейчас носит номер 10. 10-й ШАП. Второе название, почти неофициальное, но часто используемое: 1-й 'второй' полк. Это от способа деления первого полка: 'На первый-второй рассчитайсь! Первый-второй! Первый, шаг вперед! И в рай!'. В Ржев мы успели. Дозаправились и полетели дальше вместе со всеми. Уходим курсом 260 от родных березок в надвигающуюся тучу облаков. Осень в Прибалтике ранняя всегда. Но, циклон разразился довольно сильным дождем на перелете и опять засверкало солнце. Пока шли тылами, летели без прикрытия, затем они нас нагнали, и закружились над нами. 'Гушки' идут с дополнительными баками по 50 литров и для уменьшения полетной скорости, и для того, чтобы хоровод поводить вокруг нас свободно. Затем подтянулись 'МиГи'. Все в сборе, и никто не сумел потеряться в облаках и дожде. Зона ПВО здесь довольно хорошо оборудована. Уже от Двинска ведут диспетчеры, передавая нас друг другу. В Ленаса нас делят, и направляют каждого на свои площадки: две под Гайжюнаем, две в Паневежисе, остальные садятся в Кейданах. Наши 'бывшие' площадки заняты, там работают другие полки. Мы прибыли 'на усиление', и это - временное 'жилище' и временное место для расположения штаба дивизии. Пока привлекать внимание немцев прилетом большой группы самолетов не стоит. На полевые площадки уйдем скрытно, малыми группами и на малой высоте. Нам - правее. Там на берегах Венты и на песчаных островах Моозунда в полном окружении сражаются морские пехотинцы Балтфлота и приданные им части. Балтфлот изредка умудряется поставлять им боеприпасы и продовольствие, но, силы не равны. Главный ключ к участку находится возле форта Плантаген на берегу Куршской косы. 8 крупнокалиберных зенитных батарей спряталось там. И сама коса утыкана зенитками по самое 'нехочу'. Плюс из Кенигсберга туда-сюда мелькают транспорты и танкеры, подвозя все необходимое для дивизий в бывшем старинном герцогстве Курляндском. Наши гарнизоны чудом держатся за этот золотистый песок. Наша задача: действуя совместно с переформированной 10-й армией раздавить фашистского таракана, заползшего на эту землю. Отдавая приказ дивизии, я не мог сказать своим ребятам, что в 'мое время' на этой земле будут сносить памятники им, а ставить памятники войскам СС и вермахта, в память о 44-м годе. До него еще куча времени, а там - будем посмотреть.

Просмотров: 4