Раараам внезапно тащит меня снова во двор, потом за ворота, прямо к полю.
Предлагает на обмен — это и без перевода понятно, с утра только этим и занимаемся.
Слизнув капельку крови с матово-черного длинного коготка, не менее трех сантиметров длиной, блаженно улыбнулась и зажмурилась.
Две недели спустя. Загородный особняк, поздний вечер. На столе дорогой французский коньяк, сигары, вобла сушеная и пиво. Присутствуют: грузный господин с красным, опухшим от беспрерывной пьянки, лицом, в прокурорском мундире; хозяин дома в бархатном роскошном халате, с золотой якорной цепью на толстой шее и татуировками на пальцах. Завершает композицию худой, неприятный тип милицейской наружности с одной звездой на погоне.
— Раа-ууо-ра? — тот, что постарше и поздоровее явно не рад видеть гостя. Молодой, явно его сын или родственник, наоборот смотрит с любопытством и агрессии не проявляет, с удивлением рассматривает мой наряд и снарягу.
«Азъ есмь» — звучит хорошо и загадочно, смущает только, что сразу хочется дополнить фразу до классического и нетленного «аз есмь царь» из кинофильма про Ивана Грозного, прозванного за жестокость Васильевичем.