Так вот, именно этот человек оказался у истоков идеологии русского единства и русской монархической империи. (Вот она, непостижимая природа Руси, способная даже прусака‑протестанта превратить в русского, православного человека!)
Я так понимаю, что вы не зря уделили столько внимания культуре Киевской Руси?
Если изначально украинофилы Малороссии рассматривали созданную ими идентичность в рамках русского этнокультурного поля, то политические процессы в Восточной Галиции, находящейся тогда в составе Австро‑Венгрии, заставили идею украинской идентичности развиваться в сторону антирусской идеологии. А это неизбежно превращало «украинофилов» в «украинцев», что, собственно говоря, и произошло в 90‑х годах позапрошлого века с русинами Восточной Галиции. В итоге малороссийская народность на основании ее региональных культурно‑языковых особенностей была объявлена нерусским, «украинским» народом.
Все творческое наследие Забужко — это некий публицистический осадок того, что она получила во время учебы на «философиню». Сам по себе он не очень интересен, но в качестве неких «заумных» рассуждений на разные экзотические украинские темы может привлечь внимание интеллигентного обывателя. Поэтому Забужко пишет. Вот только книги ее не расхватываются как горячие пирожки. Ее поцарапанная Леся Украинка «сверлит» тебя взглядом с обложек во всех книжных магазинах Киева. Долго уже «сверлит». И еще долго будет «сверлить». Ведь не все читают интервью Забужко, в которых она не устает рассказывать, как простые люди мучаются в украинской глубинке без ее книг, как жадно читают и перечитывают ее творения, чуть ли не переписывая их от руки.
Когда же в конце января 1918 года большевистские отряды начали штурм Киева, то его пытались защищать лишь граждане иностранных государств. Вот что в те дни передавал в Петроград Муравьев: «Уличные бои продолжаются с большим ожесточением… В войсках Рады работает очень много иностранных офицеров: бельгийцев, французов, румын и других… целые польские дружины присоединились к офицерству…» То есть кроме австрийских стрельцов‑галицийцев Центральную раду защищали бельгийцы, французы, румыны, поляки и прочий интернациональный элемент. Еще с большевиками на киевских улицах дрались русские офицеры, но, как вы понимаете, не за Центральную раду и не «нэньку Украйину», а за самих себя, свои семьи и Россию.