Дурут был строг, и его тон предполагал мгновенное подчинение. Но я с места не сдвинулась – и даже не из вредности, а просто потому что растерялась.
– Замечательно, – сказал Дантос. И добавил раньше, чем кто-либо разумный успел остановить: – Я готов.
Рыженькая побледнела ещё сильней и бросила какой-то беспомощный взгляд на свёкра. В итоге именно он, господин Вейн, сказал:
Ноги после трансформации дрожали, руки тоже, а сердце и вовсе с ума сошло. Но последнее всё-таки от страха.
Ответом становится сдержанная, но всё-таки усмешка.
Я сидела и слушала. Руал тоже сидел, и тоже внемлил. И, как и я, всё чаще косился на расположившихся у окна Дана и Роналкора.