Впрочем, зубы-сабли сейчас не главное. Куда больший ужас навевают попытки зверя уйти под воду. Хотя… почему «попытки»? Он не пробует, он уходит! И тащит герцога Кернского за собой.
Дан был всё так же ранен, но, увы, не в ноги. И выяснилось, что от дракона он бегает гораздо быстрее, нежели за драконом. И даже хохотать при этом успевает! Негодяй.
Сижу. Сижу и чем дольше смотрю на своё отражение, тем яснее понимаю – не ценят они меня. Ой не ценят! А я же такая маленькая! Такая хорошенькая! И столько всего для них делаю! А они… Одно слово – гады.
– Нам бесконечно льстит ваше предложение, но ответ только один – нет.
– Подожди, – когда моя рука замерла, повторил он. А я…
Снилось, будто я опять дракон. И я мечусь, причём спящая, по огромной постели герцога Кернского в попытке отыскать этого тёплого, наделённого умопомрачительным запахом, человека. А его нет! И от этого так грустно, так нестерпимо горько становится, что хочется выть.