Глаза наполняются слезами благодарности. Я понимаю, что спасена. Что это никакие не инопланетяне, а добрые медбратья той самой больницы, где мне удаляли пузырь. Только теперь все совсем не так. Теперь я не на общем конвейере по удалению бракованных частей тела. Теперь у меня частный случай. Эксклюзивный. Разлив желчи.
Выйдя из санатория, она никогда больше не вернулась ни к нам в редакцию, ни к своей сумасбродной любви. Она исчезла из нашей жизни. Растворилась, как будто и не было ее никогда. Встретились мы снова случайно – через несколько лет в женском монастыре Полесья. Монастырь был недавно отреставрирован, и на его воскресную службу я ехала специально из Киева. Настя же, как оказалось, была там своей. Большая часть денег на восстановление обители была пожертвована Настиным мужем – богатым и влиятельным человеком из Полесских краев.
Я отбиваюсь от его звериного нахальства и прокладываю себе путь к кофейному парадизу.
– Говорить с Богом. Слушать его. Господь дал тебе талант. Указал путь. Направил. Все не просто так. Во всем замысел Божий. Слушай, и ты услышишь его. Молись. Открой себя для постижения истины. И приходи в воскресенье на службу. Двери церкви открыты для тебя. Причастишься, позавтракаешь с прихожанами. Станет легче.
– Амира, какая диктатура? Перечитай Грамши! Только гегемония! Подавление ненасильственное – таким должен быть наш метод.
– Да нормально. Она сказала, что, поскольку главный квартиросъемщик Ади, то это его проблемы. За квартиру отвечает он.