– Он сгорел, – сообщил мне Льюис. Буднично, словно про начавшийся дождь.
– Мораль? – усмехнулся он. – Вы оптимист, мистер Талицкий! Ладно, это ваше право! Я, с вашего позволения, продолжу?
– Быстро наступит, – махнул рукой проводник. – Знай себе успевай поворачиваться! Дел по весне много, только поспешай делать! То одно, то другое. На лыжи дере́во заготовить надо? Надо! Промысловые избушки обойти, объехать. Где подлатать, где подправить. Не успеешь осмотреться – и весна пролетит, и лето, и осень листами закружит, завертит… Эх…
Мой пошитый в Ривертауне костюм был безнадежно испорчен. Мало того, что брючину пулей пробили, так еще и сюртук так заляпали кровью, что не отчистить. Пальто, купленное прошлой осенью, тоже выглядело не лучшим образом. В меховой парке – жарко, а кожаная куртка была так истрепана, что дальше Прошкиной пади в ней лучше не показываться.
– Алекс Талицкий… – протянул офицер пограничной стражи, изучив поданную мной бумагу.
– Ты что, издеваешься?! – Брэдли не вытерпел и грохнул по прилавку кулаком. Хороший у него удар. На соседней витрине даже стекло треснуло.