Духарев прикрикнул на нее, и баба замолкла. Перепугалась, что бросит.
Тут он был прав. Теперь Серегу уже никто не счел бы голытьбой. Прикинут он даже получше Чифани, ростом и плечами и раньше был не обижен, да и лицом, по местным меркам, вполне стал пригож, когда оброс светлой бородкой и сменил питерский синевато-зеленоватый цвет физиономии на здоровый торжковский румянец.
Чифаня возражал: Мыш по-людски рассуждает, а нелюдь потому и нелюдь, что понять ее невозможно.
– Назови,– потребовал Рёрех, и Серега послушно перечислил части оружия:
– Продадут в холопы. Или в яму – пока не заплатишь.
Влакис забыл, что Духареву никто платить не собирается. Серегину кровь государство получит на халяву.