И псы! Огромные, черные, шипастые, зубастые, с лапами и когтями, поблескивающими от яда, с алчным блеском в алых глазах, с плавной хищной походкой.
– Емельян Иваныч, – мило улыбнулась обернувшемуся рыбаку, – мне бы к речке, родненький.
«Зла-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а» – вновь взревел страшный голос.
– Избави предки! – Курт ее обнял и вернулся к рассказу: – А панночка давай дальше всхлипывать да причитать. Отревелась, ушла. Мне без разницы, но Киска моя начала давить на жалость.
– При чем тут до смерти? – удивился четвертьдемон.
– А чего сразу безмозглый? – обиделся черт.