– Ну, стало быть, залетай, Григорьева, – смилостивился домовой.
Словно очнувшись, уставилась на волосатую могучую ладонь, которую приложила плашмя к своей груди и обеими руками еще и держала.
– Вот тебе и полюбовница, – выдохнула потрясенная я.
Туфли исчезли за дверью, из-за нее же раздалось смачное ругательство. Но когда мы вышли, черта там уже не было. А вот меня ждал совсем иной черт… ну или даже не черт, если верить Вреднуму, а я ему верю. Это с одной стороны, про то, что верю, а с другой – я еще книжку не прочитала.
– Диверсантки, значит. Что ж, рад, очень рад.
– Да в свинарнике чище будет, чем у них. Там не мусор – там горы мусора. И вонь нескончаемая. И самогон варят!