– Доброй ночи, Стася, – прозвучало вежливо, с деланым спокойствием, но рык в конце я услышала.
– От вас тепло такое приятное, и вот тут, – прервав на мгновение попытку объять необъятное, в смысле торс декана, указала на свою левую грудь, потом опять обняла недочерта, – и мне без этого тепла сейчас совсем плохо. Совсем-совсем…
Ведьму рывком сорвали с плеча, поставили на землю, после чего Владлен Азаэрович подтянул брюки, затянул ремень сильнее, мрачно глянул и, видимо, чтобы оставить мучиться в безызвестности по поводу исчезновения у боевых чертей хвоста, схватил на руки, сжал так, что не пошевелиться, и понес дальше.
– На скольких похоронах была, везде такими только гробы обивают.
– Все, я дальше не иду, – заявила декану.
– Староста чертового общежития Григорьева.