— Вот Изверга и ругали! Ты представляешь… — И я принялась ей в красках описывать всю ту дикую ситуацию, которая только что произошла.
Зиновер отрешенно кивнул, а я вернулась к работе над пострадавшими. Через двадцать минут их взгляды приобрели осмысленность. Мужики принялись с изумлением осматриваться и материться. Как только они пришли в себя, я выскользнула в коридор, чтобы остаться незамеченной, и притаилась за дверью. Из камеры доносилась ругань, гневные вопли, что-то стукнуло, но дожидаться конца разборок мы не стали. Ивар вышел ко мне, подхватил под руку и повлек наверх.
— Ты уху варить умеешь? — невпопад спросила я.
— Ну как? — встретила меня вопросом Лола, едва я переступила порог комнаты.
Жрец вскинул руки и начал речитативом произносить какое-то заклинание. С каждым его словом становилось труднее дышать, уши заложило, а на плечи будто опустили каменную плиту. Я открыла рот и принялась дышать «собачкой», как в самолете во время взлета. При этом мысленно проговаривала, мол, «сейчас окажемся в воздухе, и всё придет в норму». Не знаю, самовнушение или нет, но стало немного легче. Очухавшись, прикоснулась к локтю Карела, и он, с трудом сфокусировавшись, кивнул мне.
О новом практическом задании, перемещении в нереальность и попытках освоиться на новом месте