– Полечишь? Она ранена? – переспросил Илар, всмотрелся в кухарку, и вдруг ему показалось, что вокруг фигуры Устамы возникло неясное свечение. Серебристое, похожее на свечение вокруг солнца в морозный день, оно оставляло ощущение здоровья, кроме… одного места – сбоку, где сияло красное, с чернотой, облачко.
Руки Анары засветились голубоватым светом, будто под ними собрались тысячи светлячков, слетевшихся в этот дом по зову волшебницы. От рук свечение пошло по рукам к плечам, потом засветилась вся Анара – она сейчас напоминала призрак, состоящий из голубого сияния.
Наконец дверь была прорезана, к удовольствию Леганы. Больше всего она боялась, что тесак перестанет быть магическим, потеряет свои свойства, прежде чем она закончит работу.
– Устаму лечат, – спокойно, бесцветно сказала Анара. – Всех отпустят… Всех, кроме меня и… тебя. Меня не выжгут. Тебя хотят казнить. Сейчас я вылечу ногу Биргаза, и вы поедете обратно. Тетя Легана, я на тебя рассчитываю. Остановитесь там же, возле озера. Если нас не будет три дня – уходите. Значит, у нас ничего не вышло.
– Давай это будет для нас сюрпризом? – перебил ее Илар. – Пойдем, Ана!
Шаус не обратил на них никакого внимания, заняв свои мысли теми, кто стоял возле караулки, – группой стражников в блестящих кольчугах с нашивками императорской службы. В центре группы из семи солдат стоял седой мужчина с некогда рассеченной и не очень хорошо сросшейся губой. И не только губой – его лицо представляло собой что-то вроде крестьянского поля, изборожденного плугом, – время и соперники не оставили на нем ни одного гладкого местечка.