— Не знаю, — пожал плечами Цветаев. — Застрелюсь!
— Такого точно не возьмут, — с сознанием дела сказал Цветаев.
— Я ничего не думаю, — ответил он благородно и даже поднялся, чтобы уйти и перестать её мучить и себя заодно. — И я не хочу продолжать этот разговор.
Они уже неслись по утреннему Киеву на бешенной скорости, презрев все правила, оставляя позади КПП с бандерлогами, чмошниками, «чвашниками» и их собаками в кольчугах, откуда им грозили кулаками, откуда свистели и орали вслед, однако стрелять не смели, потом что, как понял Цветаев, машина была обклеена спецпропуском и спереди, и сзади, и по бокам. Гектор Орлов глупо хихикал. Ром и Ромул дружески скалились. Только Антон выглядел надутым, словно перепил ночью.
Однако теперь они были на равных, и она не имела над ним прежней власти, на которую, должно быть, рассчитывала.
Молодец, оценил Цветаев, не уступает ни пяти.