Он понял, что за Зинку его убьют точно, а за «чвашника» могут просто хорошенько настучать по голове.
— А-а-а… — Цветаев сделал глуповатое лицо.
Чувствовалось, что до этого он терпел, а с появлением Цветаева отпустил пружину. Лицо его изменилось. На нём появилось страдание. Должно быть, боль была нестерпимая.
Цветаев почувствовал, как лицо у него сделалось словно маска.
Прежде чем спорить, они предусмотрительно нажарили тарелку котлет и полили их ткемалевым соусом.
— Ну?.. — снисходительно подтолкнул он её.