— Что есть, то есть. Знал бы, на себе припёр бы.
— Смотри, — Цветаев вытряхнул из формы толстый бумажник. — Здесь ещё один.
Лёха Бирсан глядел на него во все глаза, в них была просьбы не убивать, не стрелять в своё прошлое. Цветаев вдруг сам для себя нашёл ужасный ответ: друзья совсем другие, не те, какими ты их представлял десять лет назад, а совсем другие, как чужой человек, которому ты благодарен за то, что он не напал на тебя в тёмном переулке.
Обычно бандерлоги отвечали на подобные вопросы после того, как их хватали за ноздри и выворачивали наизнанку, а этот разоткровенничался. Странно, решил Цветаев и ещё больше напрягся. Впрочем, расслабиться ему не давала нога — дёргала от пятки до макушки, в этом заключался тайный смысл, значение которого Цветаев ещё не понял. Может, потому что боль не давала ему поверить в искренность Полторабатька, а может, посылала тайные знаки из вселенной?
— Не збагну я тебе, начебто вороги, а говоримо про одне й те ж.
— Отволочём в любую пустую квартиру, — предложил Цветаев, — а потом Тошу приведём. А?..