— Тоша — это не то, что ты думаешь, — и вдруг вспыхнула она, словно мак.
— Мы-то целы! — двусмысленно, как показалось Цветаеву, возразил Орлов.
На шпильках она была выше его ростом, и Цветаеву это никогда не нравилось. Вот и сейчас она сделала с ним то, что всегда с ним делали красивые женщины в подобном положении, унизила одним взглядом, словно восклицая: «Ах ты коротышка!»
— Ну идём или нет? — спросил он, стоя у двери, делая вид, что не замечает, как вооружается Жаглин.
— Що?! — вскочил бандерлог. У него была желторотый пушок на щеках. — Як ти смієш?! Ми за тебе кров проливали! — он оглянулся в поисках взаимопонимания, но встретил лишь осуждение, мол, хватит с нам чокнутых, пора угомониться, иди воюй на восток, и затравленно плюхнулся на место.
— Ты в раю, пиндоса, — сообщил ему Цветаев, отдуваясь.