Братья Микулины дружно отдали честь. Пожарная форма на обоих висела, как на пугалах.
— Куда и зачем? — спросила она обречённо, как говорят все русские бабы на пороге войны.
— Блин… ох, я и напился, — признался он, пробуя влезть в машину.
— Подожди, подожди, старик, — спросил тогда Цветаев напрямую, — ты её в чем-то подозреваешь?
Цветаев всё понял: львонацист капитану Игорю не нужен, он его никогда не простит не только за покалеченную ногу, но и за Киев-красавец, прекращенный львонацисты в фашистское логово, таких в живых не оставляют, таких давят в зародыше, чтобы они не портили жизнь другим.
— Ага! — уличил его капитан Игорь и посмотрел пристально-пристально.