Потом она принялась плакать, размазывая слёзы по пухлым щекам и, не стесняясь, вытирая их подолом халата.
Орлов, не обращая внимания на дождь, вовсю орудовал киянкой, восстанавливая брусчатку площади. Цветаев с трудом узнал его только по глубокому шраму на скуле. Гектор был ранен под Семёновкой осколком в лицо. Он словно усох на треть, а щетина с ранней проседью чрезвычайно старила его. Надо ему знак подать, сообразил Цветаев.
— Дела… Ты бы уезжала отсюда, — посоветовал он, понимая, что говорит глупости.
— Валяй, — Цветаев облизнулся в ожидании исповеди и в какой-то момент упустил здоровяка из вида, отвлёкшись на яркие картинки в дебиляторе, а когда посмотрел в угол, здоровяка там уже не было. Вначале он не придал этому значения, ещё подождал, а потом сообразил, что за это время можно было отлить раз десять. Гектор Орлов всё не было и не было.
— Тогда, может, сегодня?.. — ненавязчиво спросил Пророк, и в его голосе прозвучали просящие нотки.
— Не верите?! — смело спросила Клава и торжествующе огляделась.