— То есть как зачем делаю? Потому что я это могу делать. Умею. Я и раньше не так уж мало умел. Даже мечтал разведчиком стать, но это так… больше в мечты играл. Не знал, как взяться. В общем, я умею, а большинство наших — нет. И что, им идти? Кому-то же все равно надо.
— Да… похоже, мне стоит радоваться уже просто тому, что мы с детьми вместе… Ну что ж, спасибо, сержант. Мы поедем.
Через полчаса деловитой и страшной расправы остались лишь те трое пацанов-охранников. Из них уже никто даже не плакал — они смотрели покорными, полными сладкого ужаса глазами на людей в черном. Романов мог бы поклясться, что на лицах у тех, двоих, которые ревели, отразилось облегчение, когда дружинники подошли к ним.
— Понимаю, — кивнул Сажин. — Все сделаем.
— Ничего не наладится, — и подтверждающе кивнул.
— Встал, встал уже. — Романов растер руками лицо. На миг вспыхнула досада на Муромцева — не мог приехать сорока минутами позже; эти сорок недоспанных минут казались настоящим счастьем, которое у него жестоко отобрали. Но тут же он заставил себя перестать дурить. Муромцев должен был проехать берегом Амура, насколько будет возможности, собрать людей, если получится — установить связи с властью, какая ни есть, на местах и провести разведку…