— А они нам кто, шеи за них подставлять?!
Мальчик вздохнул. Всего полчаса назад он получил эсэмэску от Вовки Серова: «СКРЫПОЧКА, Я ЕДУ ИЗ ЛАГЕРЯ ГОТОВСЯ». Вовка был его проклятьем, сколько Славка себя помнил, — на три года старше, задиристый, из тех, по кому «плачет колония». Славка долго не мог понять, какая колония плачет по Вовке и откуда вообще сейчас колонии, они же давно исчезли, пока не нашел объяснение, что колонии, то есть места, где на чужой земле живут люди, и колонии, куда сажают детей-преступников, — это разные вещи.
— А в голову не приходило, — он указал на выгоревшую мэрию, все головы качнулись туда, — за пару месяцев всем миром вот эту штуку отремонтировать, поселить туда сирот-малышей и кормить их?
Лагунов махнул рукой водителю, и сани остановились…
Странно. Песня выжила. Как выжил народ русов…
— Что? — В вопросе было настоящее потрясение, Алина Юрьевна даже чуть наклонилась вперед, словно желая убедиться, что ослышалась.