— Без любви? — Женщина еще пыталась шутить, хотя ее тревожный взгляд скользил туда-сюда по непроницаемому лицу Романова.
— Если я попрошу вас окрестить моих детей… они не крещены… — начал Кларенс.
— Три ме-ме-месяца, — сказала одна из медсестер, полненькая блондинка с глупыми глазами, и расплакалась. Романов тут же застрелил ее в лоб. На этот раз никто не закричал — все смотрели на молодого мужчину в черной форме с небольшим увесистым пистолетом в руке.
— За что ее? — вполне равнодушно спросил Романов.
Перегорев, истончившись, с шорохом обрушилось в глубь камина, превратившись в грудку беловато-розовых углей, последнее полешко.
— Пап, — Томми встал коленями на сиденье, — пап, мне не нравятся вон те тучи. Вон те. Справа от солнца. Смотри!