— Мы американцы, мы едем в поселок! — И уже по-английски: — Пропустите нас поскорей, пожалуйста!
Бурый, комковатый, шевелящийся полог надвигался с северо-запада. Небо словно быстро и равномерно закрашивали грязной краской.
— Сэр… — И, повернувшись, спустился с крыльца, заспешил дальше.
— Третье есть. И последнее. Главное — всех накормить, обуть, одеть, согреть, позволить учиться. Это — главное. Но за этим идет не «улучшение быта». А расширение горизонтов. Всех и всяческих. И тогда быт наладится сам. Автоматом. А если начать людей с узким кругозором уже не кормить, а закармливать, не одевать-обувать, а позволять заболевать вещизмом… тогда рано или поздно такая политика заботы о левой пятке «приведет в конце всех в один конец». Потому что сытый, обутый, одетый и с денежками в кармане мещанин хуже любого зверя. Хуже самого себя, озабоченного, где пожрать. У него фантазии прут. Но — мещанские. Вот тебе и третье. Вот этих трех вещей я в новом мире не допущу. И я не один такой. И я не фантазер беспочвенный. Так как?
— Мир, который построите вы, будет ужасен.
— У меня семья в Чикаго! — выкрикнул, вскакивая, подполковник Сомс, начальник АХЧ.