— Резкий дед, кстати. Мне понравился… Так вот. Сильно тут у тебя все. Так сильно, что прямо в уши шепчет: «Богоподобный, бери меня, я власссть…» — Велимир юморил, но глаза были серьезные и тревожные.
«Еще и Ващук какой-то, — подумал Романов холодно. — Кто такой? Впрочем… сейчас узнаем».
На белом лугу по дороге к лесу не было никого. Мертвых не было тоже, и Женька улыбнулся, поняв, что добежали все и донесли раненых.
— Да не волнуйся ты так, командир… — Муромцев вздохнул, в третий раз качнул головой, и Романов понял неожиданно, что это не жест отрицания — Муромцев выгоняет какие-то мысли. — Никого там больше нет. Китайцев тоже.
— Да, — коротко и честно ответил Шестаков.
— Слышу, — буркнул тот хмуро. — На тот свет попадешь, все равно под крышку в котел заглядывать будут: «Ой, а это он?!» — И добавил осуждающе: — Как дети, честное слово.