— Знаю-знаю-знаю, — ворчливо ответил кореец, хотя никто ничего не сказал еще. — Все-таки вы, русские, очень несдержанный народ. Все на ладони. Даже смешно смотреть, как вы скрытничаете.
— Математикой сам начал заниматься? — Голос Романова был по-прежнему спокоен и равнодушен, а глядеть на него мальчишка не глядел — и не видел глаз Николая.
— А мы? — неожиданно спросил с левого фланга рыжий, очень белокожий мальчишка, державший на плече ручной пулемет. В голосе была чистая детская обида — большая и горькая. — Мы как же? Мы не кадеты, но мы…
— Убейте его! — зло сказал Сашка и оскалился, как маленький хищник. — Он не человек, правда! Вон гильотина стоит — в прошлую пятницу он на ней двоих пацанов, один младше меня был, так кричал, что даже охранники глаза прятали, а этот…
— Николай Федорович, вы военный до мозга костей. И сейчас опираетесь на военных. Это понятно. Но в дальнейшем это должно измениться. Профессиональный военный связан мышлением, которое прививается ему с военного училища. Или даже с Суворовского училища. И это мышление совершенно не годится для того, что вы затеяли. С военными вы уничтожите банды, наведете полный жесткий порядок и… благополучно скатитесь в новое Средневековье уже через поколение. И снова — мучительное карабканье вверх, и снова — через пять веков, через тысячелетие — неизбежное падение… но право, стоит ли такое будущее усилий? А может быть и еще хуже — начнете потихоньку передавать власть «профессиональным управленцам», которые тут же почуют вашу управленческую беспомощность и тут же полезут, как мухи на мед. Как арендаторы в панские имения в старой Польше. А вы даже не сможете понять, как и когда из ваших рук уплыла реальная власть. Тогда все просто вернется на круги своя. Посему вам надо будет принять иные критерии для отбора тех, кто станет строить и править. Я не исключаю, впрочем, что из среды военных выделятся тоже вполне подходящие люди. Но я также уверен, что их будет как минимум не меньше среди гражданских. Условно гражданских, впрочем…