Едва ли один из тысячи мальчишек Европы, не достигший шестнадцати лет, воспитывался так, как должен воспитываться мальчишка. При этом на нем почти всегда стояли либерально-жгучие клейма «опасного», «непредсказуемого», «маргинала», а нередко висело и наблюдение полиции и всесильных соцслужб.
Они помолчали, тем более что две женщины — кажется, мать с дочерью — накрыли на стол.
— Мальчик должен сдать оружие, — решительно заявил капрал. Голос из прошлого. Слабый голос из прошлого. Конечно, мальчик тринадцати лет не может ходить с оружием по воинской части. Да, черт возьми, нигде он с ним не может ходить!
— Проще говоря — ты их хочешь тут и оставить, — непонятным тоном сказал Ждивесть. Он походил на дремлющего старого хищника, от которого невесть чего ждать…
Дружинники приняли готовность к бою не из страха или недоверия — просто это уже стало привычкой, вошло в плоть и кровь. Школа моментально превратилась в крепость, контролировавшую все село. В бинокль поднявшийся на крышу школы Романов видел, что и караван остановился, машины перестроились в два ряда, заняв своими массивными тушами всю дорогу. От этой передвижной крепости отделились быстрые легкие фигурки — мотоциклисты. Трое. Пронеслись с сумасшедшей скоростью, презирая ухабы и ямы, к мосту, перекинутому там через Бешеную.
Но Игнат был неразговорчив. Да и задание к разговорам не располагало.