— За чем? — не понял Романов, но тут вспомнил: — Стой! Погоди… это питомник, что ли, про который…
Внимание Романова приковало то, что юный певец был совершенно сед. Это казалось даже пикантным, чем-то вроде части имиджа… если бы еще сохранялась в мире такая вещь, как имидж. А это просто была настоящая седина…
— Папа, что с ними? — Голос Тома звучал требовательно и резко. Мальчик по-прежнему был бледен, но на этот раз не отвел глаз от отцовского взгляда.
Один, облаченный в неброский дорогой костюм, сидел в напряженной позе за столом в комнате, по-деловому обставленной. Ничто не говорило о том, что над его головой — две сотни метров природного грунта и камня, многочисленные сверхпрочные перекрытия и еще пять ярусов коридоров. Каждый из ярусов представлял собой, в сущности, маленькую автономную крепость с отличной защитой.
«Глупый был финал речи», — подумал Романов.
— С чем? — уточнил Романов. По двору подуло холодом, промозглым, каким-то нелетним совсем…