За дверью была темнота. Вошел Гришка с горящей свечой в подсвечнике. В тусклым свете, было видно небольшое помещение, голый пол с кучей соломы и лежащий человек в железном ошейнике, с тянущейся от него к стене железной цепью. Гришка подошел к стене и начал крутить какое-то колесо. Загремела цепь, таща за ошейник узника к стене. Тот ошалело вскочил, протирая глаза. Через минуту он уже был притянут вплотную к стене. Палач ловко прикрутил ему ноги и руки к стене таким же цепями, и молодой парень практически был распят на древней каменной кладке.
— Сергий Аникитович, теперь понимаю я, как ты в столь молодом возрасте лекарскую науку превзошел. Разложил, мне все как по полкам, а я пятнадцать лет на это штуку глядел, и подобного в голову не пришло.
— Сергий Аникитович, — крикнула она, — хватит уж отчитывать, иди скорее, ужин ждет.
— Это ты правильно сказал Борис, надо думать, как дальше жить будем.
— Пока все хорошо милостью божьей, — сказал я, — все, что нужно сделал. Теперь надо только молиться Господу, чтобы даровал нашему митрополиту выздоровление.