— Si vis pacem para bellum, — подумал я, когда Кошкаров первый раз сообщил, что у него есть свой пыточных дел мастер, этих убийц и шпионов никто сюда не звал, так, что пусть выкладывают все, что знают.
— Пиши быстро, — сказал государь, — боярину Тихону Брагину землю пятьсот четей под Москвой отписать, сам знаешь какую, вчера об этом говорили и триста рублей ему на обзаведение из казны выдать.
Он прошел в открытые монахом двери и пошел в школу, желая только одного улечься в постель и уснуть. Но уснуть не удалось, оба его соседа только, что пришедшие с ужина и даже принесшие ему тайком краюху хлеба, спать ему не дали, и раскрыв рот слушали его рассказы о подворье Щепотнева. Во время беседы, они с удовольствием подъели хлеб, ими же принесенный для Никиты, потому, как он смотрел на него с полным равнодушием.
Когда уселись за столом, Гришка, закрыл за нами дверь, и сел около нее на лавку.
Вот когда ты отец Антоний к себе поедешь, я подробно распишу какие травы пить и пищу, какую вкушать.
— Ну, вот опять глупость сотворил, — подумал я, — чего полез в дебри! Тем более, что сам то не больно толкую о чем говорю, еще бы о фотонах начал рассказывать. Если бы с Браге об этом толковать, а Кузьма пока по части отвлеченных понятий не очень, ему конкретные задачи надо ставить. Нарисовал ему солнечный луч, как стрелу, вот он эту стрелу в линзах и призмах поворачивает, все ясно и конкретно, а тут начал ультрафиолет, инфракрасное излучение, проще надо быть доктор.