Даррена, к моему облегчению, в Лондоне вообще не оказалось, по словам Алекса, его выслали без права возвращения в ближайшие пять лет.
— А можно? — неожиданно застенчиво переспросила Виолетта, и я изумленно уставилась на дриаду.
И снова я не договорила. Второй поцелуй смял губы, стал жестче, грубее, и что удивительно, завелась я от него гораздо сильнее, чем от предыдущего. Низ живота моментально скрутило в узел, кости расплавились, а между ног знакомо заныло. Алекс впился в мой рот, будто душу хотел выпить, перехватил руки, и они оказались за спиной, а я — в совершенно беспомощном положении. Еще несколько упоительных мгновений я находилась где-то не в этом мире, позабыв и про гордость, и про характер — целовался Ружинский, надо признать, качественно, с гарантированной отключкой способности здраво мыслить. Интересно, он со всеми женщинами такой… напористый или я удостоилась особой чести?..
— Что значит «менять сущность»? — нахмурилась, посмотрев на демона. — Я не спец по ритуалам, извини. Так что объясни, для чайников.
Если думает, что от его вкрадчивого, бархатистого голоса я тут же послушно вскочу и продемонстрирую… Хм, потерплю, пока мы не закончим с короткометражкой для Вудворта. Поэтому я очаровательно улыбнулась, поправила край халата и посмотрела ему в глаза.
— А с кем она не отказывается? — весело поинтересовалась бабуля.