— И благословение Бога — Императора в придачу, — довольно бесцеремонно оборвал орка комиссар.
— Они дезертировали и предали тех, о чьем благе обязались заботиться. Они предали губернатора Теркильсена, который облагодетельствовал их. Они предали Ахерон и Бога — Императора, который любит всех людей, желая им только блага и защиты. Как комендант базы номер тринадцать я обязан вынести приговор и вынес его. Сержант выразил сомнение в моем приказе. Комиссар Тамас, пожалуйста, устраните эту проблему.
— Хранилища связаны независимой системой трубопроводов, которая имеет несколько точек выхода на общую энергетическую сеть Города. Если включить в определенном порядке насосы, а затем рвануть в нужном месте несколько зарядов… лучше всего мельта — бомб… то получится гигантский огнемет, который сгорит сам и выжжет все по вертикали.
— На одиночный… — чуть растерянно повторил Уве, рассматривая винтовку.
Еще немного — и разъяренная толпа наберет такую критическую массу, что пожар слепого бунта станет самоподдерживающимся, и его никто не удержит. Арбитр видел, что происходит в таких случаях. Если повезет — полки Гвардии с тяжелым вооружением на улицах и приказ 'пленных не брать'. Если не повезет — действовать будет уже Флот…
Еще через четверть часа прибыл губернатор, во главе вооруженного отряда, который, однако остановился в двух кварталах от центра. Под стволы дробовиков энфорсеров Теркильсен ступил лишь с двумя сервиторами, которые тащили увесистый металлический ящик, похожий на странный гроб. По приказу Боргара энфорсеры просканировали ящик, не открывая, отследив там лишь наличие холодильной установки, мертвой органики и полное отсутствие каких‑либо вредоносных эманаций. Арбитр, губернатор и комиссар уединились в застекленной будке дикторов.