Комиссар перевел дух, Фаций продолжал молиться, очень тихо, почти шепотом, который возносился к высокому потолку и слабо растворялся в полутьме склада.
Ближайший магазин в котором прежде отпускались продукты "третьей", самой чистой пищевой перегонки, был закрыт. Витрина зияла острыми клыками разбитого стекла — кто‑то от души запустил в нее чем‑то тяжелым, похоже решеткой со сточного коллектора. Прямо на металлической ребристой панели под ногами кто‑то размашисто намалевал ярко — зеленой краской "Смерти нет!". Немного дальше, у проходов в ответвления от основной магистрали виднелось еще несколько надписей. сделанных поменьше, но более аккуратно — "Отринь надежду", "Жди прихода" и еще что‑то. Их тоже не спешили стирать и вообще избегали, как будто краски просто не существовало. На лицах прохожих (даже пьяных) застыло мрачное безадресное ожесточение.
— Хак!!! — возопил вождь, расставив лапы, будто намеревался сграбастать комиссара в объятия. — Я тебя почти люблю!
Даруй мне неподвижность и спокойствие, пока враги мои воют и алчут поблизости.
— Неужели это обязательно? — еще тише спросила Туэрка. — Теперь?..
— Прошу вас, попробуйте, — вместо ответа наемник поднял свою металлическую чашку и отпил, скорее смочил губы, наблюдая поверх блестящего обода за собеседниками.