— Надо… пробиваться, — решительно сказал мортус Мейер. — Воды почти нет. Я урезал пайки до абсолютного физиологического минимума, но даже при таком нормировании ее хватит от силы на две недели. Может быть на три, если процент смертности сохранится, и мы урежем норму в три четверти от минимума.
— Сорок восьмой, с пятидесяти метров предупредительный и если немедленно не отступят, сразу на поражение.
Уве осенил себя аквилой в суеверном ужасе. И подумал, что разжалованный комиссар — не тот человек, которому стоит задавать вопросы относительно сомнительного договора с мехбоссом.
— Это я уже понял, — согласился Боргар, тем не менее всем видом выражая, что все еще весьма далек от полного доверия к словам собеседников.
— Тогда ты будешь жить вечно, мой… комиссар. Холанн Поджигатель. Отец солдат.
Кто или что‑то — выло, то поднимая голос (если это можно было назвать 'голосом') к пронзительно — визгливым нотам, которые, казалось сверлят ушные раковины, то опускаясь до глухого утробного рыка, грохочущего, словно камнедробилка. Звук, леденящий кровь в жилах, все тянулся и тянулся, не смолкая. И, будто вслушиваясь в каждую ноту, боясь перебить ее даже случайным стуком сердца, тревожно затих весь анклав. Лишь тихо гудели генераторы, обращавшие прометий в свет и убийственное напряжение в проволочных заграждениях.