— Командир, толпа приближается… Что нам делать?
Плоть умертвий словно уподобилась податливой глине с которой поработала нечестивая рука безумного скульптора. И у этого демонического мастера безграничная фантазия сочеталась с абсолютным безумием. Среди наступавших на заслон мертвецов не было не одного, кто сохранил бы хоть сколь‑нибудь человеческое подобие. И не было двух одинаковых форм — наверное так выразился бы педантичный и точный в определениях медик Александров. Взгляд охватывал серый строй преследователей, но разум отказывался воспринимать его, спасаясь от безумия.
— Ранее мне не приходилось разочаровываться в твоих решениях, — вымолвил он, наконец. И хотя в словах старика уже не было ни злости, ни даже осуждения, Октавиан вновь напрягся.
— Тау, — глухо вымолвил Теркильсен, пустив глаза и сцепив пальцы в замок с такой силой, что костяшки побелели. — Наш субсектор граничит с синемордыми ящерицами. Тень, что накрывает астропатическую связь, очень велика. Это не передовой отряд и не рейдовая группа. Идет Флот — Улей. Если нам не спешат на помощь, это означает только одно — фронт наступления широк, он заденет и Тау. И для того, чтобы не всполошить разведку ящеров в администрации сектора и субсектора, не будет никакой подготовки, никакой обороны или эвакуации.
— Вот с этого и надо было начинать, — поскучнел комиссар. — И что же тебе нужно?
— Я подожду, — сказал Владимир с видимым облегчением.