Раньше их сторожевой пост был обычной будкой маршрутного контроля. Здесь годами сидел даже не сервитор, а самый примитивный сервочереп с вынесенной системой оптического контроля за грузовыми геликоптерами. Теперь все изменилось. Череп забрал для своих нужд инженер — археолог, а освободившаяся кабинка стала самой высокой наблюдательной точкой северного анклава живых. Отопления здесь изначально не предусматривалось — череп не нуждался во внешнем подогреве, обходясь собственным термоэлементом. А устанавливать новый никто не решился — по некоторым сведениям поднявшиеся реагировали в первую очередь на тепло. Так что дозорным, попарно несущим двенадцатичасовые вахты, приходилось несладко, даже с термокомбинезонами.
Медик молчал, сжимая сосуд, держа его на весу так, словно опасался сместить хотя бы на несколько миллиметров. Молчал и Холанн, взирая на Виктора с безумной немой надеждой в болезненно расширенных глазах.
— Этого не понадобится, — усмехнулся комиссар тонкими губами. — Именно потому, что я приказал не отвечать на их вызов. О передаче из города знаем мы четверо, и госпожа Льявэ. Полагаю, никто не станет делиться этим знанием с… посторонними. Мы примем возможных… гостей… как спасители и благодетели. И это избавит всех от возможных осложнений.
Координатор пожевал пухлыми вислыми губами и устремил на Холанна пронзительный взор крошечных поросячьих глазок. Подражание Губернатору Теркильсену давно стало своего рода мини — культом среди планетарной администрации, но у этого архивариуса оно доходило до патологии и гротеска.
— Все ждал, когда примчится карета из Танбранда? — тяжко вздохнул Тамас.