— Фрумента! — выдохнул Уве с невольным восхищением. Но запнулся.
— Жаль, что ваше стажерство прервалось столь… необычно, — Владимир с трудом подбирал слова. — И… наверное…
— Нет, я набирался решимости и сил у тебя, как и все остальные. Только не показал этого. Решимость происходит из веры. Во что угодно. А у меня веры уже нет. Давно нет. Ни во что.
— Уве, друг мой, ты плохо слушал Александрова. Зараза у меня в крови, все. Конец. Мне осталось от силы… мало в общем осталось.
— Что с вами, Уве, — быстро, удивленно спросила она.
— Господь наш милосердный, да когда ж это кончится, — пробормотал сержант, приоткрывая один глаз. — Когда же меня наконец переведут в Город… Как они мне надоели. Никакое небо такого не стоит…