Лежа в теплой до вонючести дворницкой, Остап Бендер отшлифовывал в мыслях два возможных варианта своей карьеры.
— Тогда идем. Ведите нас, таинственный незнакомец.
— Това-арищ Бендер, — взмолился Воробьянинов. — Товарищ Бендер!
Дойдя до слова «музыкальный», Александр Яковлевич покраснел. Сначала запылал подбородок, потом лоб и щеки. Альхену было очень стыдно. Он давно уже продал все инструменты духовой капеллы. Слабые легкие старух все равно выдували из них только щенячий визг. Было смешно видеть эту громаду металла в таком беспомощном положении. Альхен не мог не украсть капеллу. И теперь ему было очень стыдно.
На призывный звон гитары Выйди, милая моя.
— Посмотрите, — сказал голос, — полюбуйтесь на вашу работу!