Отлив, который сдирает шкуру, и мясо, и обгладывает Райдо до костей, сами эти кости меняя. И наверное, он закричал бы от боли, потому что эта боль не похожа на прежнюю, которая сопровождает любое превращение. Эта красная.
— Бран был шестым ребенком… и первым, который выжил… вы не представляете, каково это раз за разом надеяться. Ждать. А потом… первый раз мы были безмерно счастливы. Тереса и я… и наш сын… или дочь… нам не важно было, кто. Главное, ребенок есть… и будет… и появится на свет… и мы уже любили его или ее… наш сын прожил три дня.
— Здесь ваза была, — Ийлэ остановилась у алькова. — Древняя. Ценная. Еще картины. Море. Мне нравилось смотреть.
Альфред пожал плечами: ему было все равно.
— Пес этот, — Джон Талбот наклонился, и Ийлэ, сама себе удивляясь, тоже наклонилась. — Просто он на меня так поглядывает… а он вам кто?
— Папа… а ты… к Райдо, да? — Нира оглядывается.