Он ведь почти уже умер, дышит еле-еле… но в руках слабо шевельнулся.
Она садилась, вытаскивая из складок пышной юбки вязание.
Ее движение не осталось незамеченным, и пес нахмурился.
И страх заставляет тянуться к тому, кто защитит, даже от молнии. Или хотя бы разделит ее на двоих. Молния, на двоих разделенная, не способна испепелить.
— Хорошо… не то, чтобы я боюсь быть смешным… но как-то не хотелось бы, чтобы ты смеялась…
Переодевалась она сама, торопливо, в глубине души и опасаясь, что ей помешают, и желая этого. Но в огромном этом доме до Ниры никому не было дела.