За ней интересно наблюдать, и за мамашей его тоже. Оборвала чтение на полуслове, сидит, смотрит, прикусив корешок книги. Страницы пальцем заложила.
И не возражал. Он никогда-то не умел возражать маме, сама же Нира пряталась в шкафу. Уезжать ей не хотелось совершенно, но разве ее когда-нибудь спрашивали?
— Тварь, которая внутри меня. Я ее больше не слышу. Она сдохла, да?
Знает? Наверняка. Он всегда умудрялся знать то, что ни по должности, ни по совести, ему знать было не положено.
Перчатки снял, поправил шейный платок, который сбился набок.
— Вот ведь как интересно выходит. Ты ее ненавидишь, а руки марать опасаешься. Предпочитаешь, чтобы кто-нибудь другой и за тебя…