И подслеповато щурился, смотрел куда-то за спину… Райдо обернулся. Надо же, альва объявилась, стоит, вцепившись обеими руками в косяк, и скалится… угрожает.
— Она сказала, что тебе надо спать… что во сне раны затягиваются легче… а они долго не затягивались… обычно же раз и все, а ты… и я вот… я уже начал бояться, что ты совсем…
Он приоткрыл окно, втянул ледяной воздух, на котором, точно на выбеленном полотне, проступали нити запахов.
Захлебнется в дожде, который все шел и шел, стремясь напоить допьяна иссохшие леса. И те оживали, но медленно нехотя.
Оно длится и длится. И Нат представляет, как Альфред делает вид, будто бы обдумывает предложение… или и вправду обдумывает?
— Огромные… как орлы… или больше… у них крылья из тумана и воды, иссиня-черные… и если приглядеться, то можно рассмотреть каждое перо. Птицы кружат над тобой, зовут… и если откликнешься, то спустятся. Они предложат прокатить, но соглашаться нельзя.