И трогает старые перила, говоря о том, что надо бы их сменить, потемнели уже и ныне дуб не в моде. А Мирра всегда очень пристально следила за модой.
— Да, — и снова у нее не получается объяснить. — Те… раньше… мне было больно и только… боль и боль… и опять… и стыдно очень, потому что лучше умереть, а умереть решимости не хватает. Но теперь я смотрю на… остальных, которые чужие здесь, и думаю, что любой из них рад будет сделать больно. Я понимаю, что, наверное, ошибаюсь… что не все такие… но знать — одно. Чувствовать… когда кто-то подходит близко, я жду, что он ударит. Не разумом, но… здесь.
— Да, — коготки Ийлэ впились в ладонь. — С ним.
Судя по его размерам, в детстве пес питался вполне прилично.
— Почему бы и нет? — он скалился, в темноте видны были белки глаз и зубы, острые длинные клыки. — Для твоего же…
Он помнил, где она стояла… он точно помнил, где она стояла… недалеко ведь.