Она отца любит. И эта любовь понятна, хотя и странно-неприятна, и заставляет Ийлэ отворачиваться. Она не хочет видеть Ниру рядом с этим человеком.
Он присел у саквояжа, провел ладонью по витому шнуру, коснулся медных уголков.
Ему не хотелось беседовать с шерифом, ему хотелось выбраться из задымленных городских предместий на тракт, пришпорить лошаденку и добраться до дома.
— Фальшивый, — не выдержал Нат, который тоже спешился.
Пес спиной повернулся. Широкой, разодранной ранами, расшитой рубцами, которые, словно линии на карте… границы… и под этими границами из плоти обретаются нити разрыв-цветка.
Более того, не-одиночество с ним было вполне себе уютным.