Плюшевый медведь все одно заваливался на бок.
Матушке бесполезно говорить, что выбор сделан.
Этого нежная Натова душа вынести была не в состоянии.
— Он нас выпустит. Подожди немного и… и он нас выпустит, — куда более уверенно произнесла она. Нани в корзине лежать не желала, она хныкала, ерзала, пытаясь перевернуться. — Всего минуту… я только окно открою… с окном я справлюсь… здесь просто задвижка жесткая, но я справлюсь…
— Тиш-ш-ше, — ответил Нат, не открывая глаз. — Слышу. Ты одна?
— Тише, — он поднимает руки, и стая смолкает. — Справедливости, значит?