Я снова поцеловал в морду с такой сердечностью, с какой не целовал ни одну женщину. Вообще-то и от них никогда не видел такой чистой любви и преданности, как от этого существа с гребешком на спине.
— На каждом шагу, — заверил я. — В пользу какой партии или движения хотите пожертвовать? Можно даже в пользу фронта, но теперь это слово запрещено, пользуемся эвфемизмом… даже мне сказать стыдно, каким.
— Аналогичной, — поправила она автоматически.
Я старался выглядеть холодным и жестоким, смотрел прямо. Глерд остановился и, с трудом удерживая ларец одной рукой, другой отбросил крышку.
Она оглянулась, хотя на боковой панели прекрасно видна убегающая от нас дорога за спиной.
Часовой нагнулся через край и прокричал то, что велел я. Снизу что-то ответили, он торопливо повернулся к нам.