Она не ответила, а Теренц, который еще и Брандштеттер, даже повернул голову и посмотрел на меня строго и угнетающе.
Он дернулся и отступил в сторону раньше, чем сообразил, что его тело военного человека повиновалось командному голосу раньше, чем голова поняла смысл сказанного.
— Хорошо, ваша взяла… Сто восемьдесят тысяч!.. Опустите вот сюда на панель ладонь… подождите десять секунд… когда такие суммы, то сверяются по всем протоколам…
Она следила за мной, повторяя каждое движение, даже вилкой и ножом научилась пользоваться почти сразу, вилки вообще должны казаться непонятнейшей вещью в мире, где и самые изысканные придворные дамы хватают еду руками.
— Точно, — ответил я. — Я вообще человек вежливый и люблю уговаривать. Вас как, уговаривать надо?
И сам ощутил нелепость сказанного, уж этот жук нигде точно не заблудится, не пропадет, в воде не сгорит и огня не заметит.