Достигши дачи инженера Брунса, отец Федор велел вознице-аджарцу в башлыке подождать и отправился за мебелью.
Дворник стоял у мастерской еще минуты три, наливаясь самыми ядовитыми чувствами, потом с грохотом отодрал вывеску, понес ее на середину двора, к колодцу, и, став на нее обеими ногами, начал скандалить.
— Где же он может быть? Сегодня он был, я видел его собственными глазами! Смешно даже.
Но он безропотно заказал два шашлыка и повернул к Остапу свое услужливое лицо.
В пеналах стонали граммофоны. Раздавался пчелиный гул примусов.
— Куды ей! Она меня разве перебьет? Случаев нет. После вашей тещеньки один только «Пьер и Константин» перекинулся.