– И ради этого ты звонишь мне в четыре утра?
– Белая сказала, что ты ее изнасиловал, – с явным трудом произнес Синий. – Лишил девственности против ее воли.
– Те пять месяцев изменили меня полностью. Вся старая одежда стала мне велика. Из зеркала глядел совершенно другой человек. Видимо, тот, кем я и стал в душе. После кошмара, который я пережил, мне куда больше подходили его безумное лицо, его изможденное тело. И все потому, что от меня отреклись друзья. Это и стало главной причиной моего перерождения.
– Ладно, – согласился он. – Я и правда выбрал не те слова. Но повторяю: человек я очень простой. С такой занозой в сердце могу и не справиться.
Очень долго – неведомо сколько – они стояли, прижавшись друг к другу. Белая занавеска на окне все танцевала, щека Эри все оставалась влажной, а Брендель все играл Часть вторую, «Италию». Сначала «Сонет Петрарки № 47», потом – «Сонет Петрарки № 104». Цкуру знал эту музыку до последней ноты. И мог бы напеть ее всю, от начала до конца. Но лишь теперь осознал, как глубоко – через слух и через сердце – она проникла в него за все эти годы.
– Друзья школьных лет, оставшиеся друзьями, – большая редкость. У меня тоже есть такая подруга. До сих пор часто встречаемся…